Формирование психологии казака - защитника Отечества.
Л. Ф. Логинов,
кандидат исторических наук,
профессор, заведующий кафедрой
истории и права
Института экономики и управления Кубанской медицинской академии
Феномен казачества как единственного в мире этносоциального сообщества, имеющего сложную социально-экономическую, военную и социокультурную организацию, способную выполнять задачи защиты Отечества и охраны границ, проанализирован в фундаментальных трудах Ф. А. Щербины. "Охрана границ… должна была наложить свой отпечаток на военный строй черноморцев. Она сразу же специализировала военное дело казака… Тут нужны были искусные наездники и еще более искусные лазутчики, выработавшие потом замечательно оригинальный тип воина…" (История Кубанского казачьего войска. Т. 1. С. 617).
Формированию этого типа казака-защитника Отечества и были подчинены жизнь, быт, система жизнеобеспечения, общественного и индивидуального сознания казака. Напряженная борьба за выживание требовала постоянной боеготовности. Жизнь, полная опасности и лишений, психологическое состояние повседневного риска формировали особенности психологии и менталитета казаков. Кубанское казачество - военизированное сообщество, и это естественно: на протяжении веков Великая степь и Дикое поле были зоной противоборства России, Польши, Турции и Крымского ханства. Переселившиеся сюда казаки жили в обстановке беспрерывных стычек с враждебными силами, отбивали их нападения.
Как отмечает Ф. А. Щербина, главную службу черноморских казаков после переселения на Кубань составляло содержание Кубанской кордонной линии. Эта линия являла собой цепь укрепленных сооружений протяженностью в 260 верст - от Усть-Лабинской вниз по течению Кубани до ее устья. Это была череда батарей, постов, пикетов и других укреплений. На каждом из них была устроена наблюдательная каланча на четырех высоких подпорах, которую называли "вышкой". Это, как пишет И. Д. Попко, есть "вестник линейной тревоги, телеграф, или, как обыкновенно называют его казаки, маяк". Когда дежуривший на вышке сторожевой видел приближающегося неприятеля, он подавал знак расположенным на редуте казакам, и они сразу же занимали позицию к бою.
Каждый день и каждую ночь, в жару и в стужу, под дождем и снегом, сторожевые казаки несли службу на вышках. С наступлением темноты, как пишет И. Д. Попко, их заменяла "залога" из двух небольших подразделений, которые на ночь залегали в камышах по обе стороны от поста или редута для постоянного наблюдения. Оставшиеся на посту (редуте) "отдыхающие" казаки держали коней в седле и готовности по первому сигналу или по выстрелу скакать к месту столкновения с противником и отражать его до прибытия подмоги. С постов на всю ночь отправлялись разъезды, которые прибрежными тропками ("стежками"), известными только им, прочесывали местность, "соблюдая наивозможную чуткость и осторожность и перекликаясь с залогом загодя условленным отрывистым свистом либо глухим счетным стуком шашки о стремя… Разъездные стежки прокладываются по местам скрытными, нередко закрытыми наглухо кустарниками и камышами. Их не одна, а несколько. Разъезды часто меняют их из опасения сделаться жертвой неприятельской засады".
Ф. А. Щербина подчеркивает, что одной из особенностей кубанских казаков, отличающих их от казачества других регионов России, было существование в нем особых пеших частей - пластунских подразделений. Они имели свою боевую организацию, особую тактику, специфические приемы участия в военном деле и особый быт. Впервые они появились еще в Запорожской Сечи.
В. Н. Ратушняк по этому поводу пишет, что "первоначально это были "охотники", т. е. добровольцы, изъявившие желание нести службу в пикетах – аванпостах на "порубежных" границах. Отбирались туда люди смелые, выносливые и находчивые, меткие стрелки, хорошо владевшие холодным оружием. По роду их деятельности, в дозоре или в тылу противника, им приходилось нередко часами, не шелохнувшись, лежать пластом на земле, слившись с окружающей местностью, и вести наблюдение". Отсюда и пошло название "пластуны" Этот важный опыт был перенесен запорожцами и на Кубань. И в Запорожье, и на Кубани пластунов ценили прежде всего как искусных разведчиков.
Весь уклад жизни казачьего бытия был пронизан высоким воинским долгом – служить Отечеству, быть всегда начеку, чтобы защищать его с оружием в руках, не щадя своей жизни. Такая готовность воспитывалась с детства. В казачьих семьях хорошо помнили о боевых подвигах своих отцов и дедов, часто вспоминали о них, гордились ими и передавали из поколения в поколение историю своей фамилии, благородные деяния своих предшественников. Как святыню и драгоценность молодой воин носил при себе дедовскую шашку, отцовский кинжал, ибо всегда помнил последнее напутствие отца перед отправлением в войско: "Носи, сынок, с честью и возвращайся с Георгием".
Казаки понимали, что прошлое не проходит бесследно, в каждом оно оставляет глубокий отпечаток, и само прошлое - не просто история, а исторический опыт, в котором новое поколение черпает мудрость, силу, уверенность и прочность своих позиций сегодня, что народ, забывший свою историю и память о героических делах предков, – "Иваны, не помнящие родства", деградирует, вырождается и сходит с исторической арены, уходит в небытие. Поэтому боевые качества и традиции воспитывались в детях в каждой семье. А позднее, уже в сражениях раскрывались лучшие черты казачества – преданность Родине, верность воинскому долгу, мужество, неустрашимость, храбрость, презрение к опасности и готовность к самопожертвованию в критическую минуту.
Смелость, мужество, отвага - и в то же время осторожность, находчивость, изобретательность и хитрость казаков получила высочайшую оценку самых крупных специалистов в военном деле и прославленных полководцев. А. В. Суворов после взятия крепости Измаил, считавшейся неприступной, в письме князю Потемкину писал об "отменном рвении, усердии и храбрости войска черноморских казаков". Подчеркивая находчивость и изобретательность казаков, он отмечал, что "казаки везде пролезут", это "глаза и уши армии". М. И. Кутузов писал о том, что "казаки делают чудеса". В одном из приказов по армии, обращаясь к солдатам воинских частей, в которые входили казачьи подразделения, он говорил: "Железная грудь ваша не страшится ни суровости, ни непогод, ни злости врагов, она есть надежная стена Отечества, о которую все сокрушится".
Подготовке казаков к военной службе и выполнению ими воинского долга уделялось большое внимание казачьего круга, атаманов, офицерского корпуса, казацкой старшины, а главное – семьи и всей казачьей общины. Она начиналась с детства и продолжалась всю жизнь. Это целенаправленное воздействие на казака осуществлялось не только по инициативе войсковой администрации и официальных лиц, но и самим обиходом казацкой жизни, ее повседневной практикой, впитываемой ребенком с молоком матери.
Как пишет О. В. Матвеев, "новорожденному клали к изголовью пулю, стрелу, лук и ружье. Когда у младенца прорезывались зубы, его везли верхом в церковь, где служили молебен Иоанну Воину, чтобы из сына вырос храбрый казак".
Особое внимание уделялось воспитанию привычки общения с лошадью. "В казачьей среде дети привыкали к лошади с самых ранних лет. Это могла быть посильная работа по уходу за ними, во время работы в поле, где дети использовались в качестве погонычей. Причем некоторые виды работ скорее воспринимались как забава, приятное времяпрепровождение, чем обременительная повинность: выпас, купание, перегон лошадей. Нередко мальчику дарили жеребенка"... С раннего детства воспитывалось и владение оружием - и опять же в форме игры, сначала деревянным ружьем, кинжалом или шашкой как игрушками. "Первыми словами малютки были "чу" и "пу" (понукать лошадь и стрелять). Трехлетние дети уже свободно ездили на лошади по двору, а в пять лет скакали по степи". В 7 лет мальчик сам садился на лошадь, а со временем привыкал ее седлать и выводить в поле.
С детства воспитывались и высокие бойцовские качества казака. Их приобретению способствовали и детские игры – "кулачки", в "переездного коня", "чур, коники", "деркач", "вал" (игры с ножом) и другие, широко распространенные в восточнославянской традиции. С. Г. Александров отмечает, что особенно популярны были среди казаков "кулачки", в которых принимали участие и взрослые. Противоборство в кулачном бое, имеющее чаще всего развлекательный характер для жителей всей станицы, привлекало внимание большого количества зрителей. Это было своеобразное состязание в силе и ловкости между двумя околицами станицы, улицами или их частями.
Столкновение начинали дети семилетнего возраста ("зачин"), и когда одна из сторон терпела поражение, на помощь приходили уже мальчишки юношеского возраста, а в самую критическую минуту "боя" включались и взрослые. С обеих сторон строго выполнялись определенные правила. Запрещалось бить лежачего, ударять противника ногами, нападать сзади, использовать в "бою" какие-либо предметы или оружие. С появлением крови у одного из соперников индивидуальные схватки прекращались. За соблюдением этих правил строго следили присутствующие старики.
После окончания такого состязания по традиции устраивалось совместное застолье, на котором "подводились итоги", обсуждались наиболее удачные приемы его участников, оценивались способности наиболее ловких и удачливых, и все это с шуткой и юмором, но формулировались одновременно и важные принципы ведения подобных боев, такие, например, как осуждение отступающих ("Назад тике раки лазять"), поощрение отважных ("Бой отвагу любит") и ловких ("То нэ козак, шо поборов, а той, шо вывырнувся").
Этим же целям служила и джигитовка, которой юношей обучали опытные, отслужившие свой срок казаки, назначенные на это станичными атаманами. Со времен Запорожской Сечи в казачестве сложилась определенная система подготовки "молодиков", элементами которой было обучение рукопашному бою, фехтованию, изучение тактики ведения боя казаками и знакомство с тактикой противника. Специально подобранные священники обучали "молодиков" чтению и письму, основам православия и выполнению религиозных ритуалов.
Однако настоящей школой для "молодиков" служил первый поход в составе войска, который запоминался на всю жизнь как символ вступления в полноправные члены мужского сообщества. В постоянной совместной жизни разных поколений передавался опыт предшествующих, формировались качества воина, которые определяли всю последующую жизнь казака. В 17 лет казак, вступающий в совершеннолетие, получал пай земли из общестаничного фонда и приступал к выполнению общественных обязанностей, сначала на службе при станичном правлении. В 18 лет он переводился на год в подготовительный разряд, а в 19 лет уже становился в строй при собственном коне, сабле и полном комплекте необходимого снаряжения.
Начинались 4 года первой очереди действительной службы, затем 4 года второй очереди - с постоянной припиской к воинской части и полной мобилизационной готовностью, затем 4 года третьей очереди с одноразовыми лагерными сборами летом, и, наконец, 5 лет запасного разряда - с мобилизацией в случае войны. Отбыв срочную службу, казак чаще всего продолжал нести воинскую повинность, подготавливая к службе младших братьев, потом – сыновей и внуков и так до конца жизни.
Эти и другие боевые качества казаков, воспитываемые с раннего детства всем обиходом казачьей жизни, формировались в течение столетий. Они и заложили те традиции защитника Отечества, которые особенно актуальны сегодня - в сложный период реформирования страны, когда Кубань оказалась тем пограничным районом, к которому приковано внимание и интересы почти 30 государств и многих транснациональных компаний. Юг России стал полем пересечения, конкуренции и столкновений многообразных интересов многих государств - как граничащих с Краснодарским краем, так и расположенных за сотни и тысячи километров, за морями и океанами.
Сегодня земли Кубани стали пограничным регионом, от безопасности которого напрямую зависит судьба не только Юга России, но и государства в целом. Это актуализирует проблему формирования психологии защитника Отечества и возрождения священных традиций патриотизма, столь блистательно хранимых кубанским казачеством в течение трех столетий.
Конференция «Научно-творческое наследие Ф.А.Щербины и современность», 2005 г., Краснодар
|
